— Вот только рисковать мы никак не можем. — Ему хотелось верить Инуктилуку, но он уже столько раз на собственном горьком опыте убеждался, что тот, кто вроде бы делает тебе добро, на самом деле прячет в глубине своей злобной души самые дурные намерения.

— Это верно, — согласилась Ренн. — Лучше мы не будем ничего ему рассказывать. Во всяком случае, пока окончательно не убедимся, что ему можно доверять.

Торак снова посмотрел в щель: Инуктилук, вывернув их одежду наизнанку, раскладывал ее на санях. Одежда тут же покрывалась льдом, а он сбивал эту ледяную корку, плашмя постукивая по ней ножом. Потом он куда-то сходил, принес мясо и бросил его собакам.

Пять псов были совсем взрослыми, а шестой — щенок-подросток, месяцев пяти от роду. Лапы у него еще не совсем огрубели, и хозяин заботливо надел на них башмачки из сыромятной кожи. Щенок повизгивал от наслаждения, когда Инуктилук перевернул его на спину, проверяя, надежно ли собачьи башмачки привязаны к лапам.

Торак, естественно, тут же вспомнил Волка и тот свой загадочный сон. Настроение у него сразу упало. И он рассказал об этом сне Ренн. А потом спросил:

— Понимаешь, Волк был рядом с моим отцом, но отец мой умер, так, может, это его дух о чем-то хотел предупредить меня? Или сообщить, что и Волк тоже умер?

— А может, — задумчиво сказала Ренн, — это был вовсе и не дух твоего отца, а дух Волка? Может, Волк просто просил тебя о помощи?

— Но он же должен понимать, что мы и так спешим к нему на помощь?

Ренн как-то сразу погрустнела, и Тораку показалось, что сейчас как раз подходящий момент, чтобы рассказать ей о похитивших Волка Пожирателях Душ.

Но тут вернулся Инуктилук и довольно резким тоном велел им:

— Одевайтесь!

Их одежда, безусловно, стала суше, но все равно до нее даже дотрагиваться было противно, такой она казалась ледяной. К тому же Инуктилук, глядя на них с очевидным неодобрением, заметил:

— Уж больно вы оба тощие! Чтобы выжить во льдах, нужно непременно быть упитанным, неужели вы даже этого не знаете? У нас, на севере, все толстые: тюлени, медведи, люди! — Потом он спросил, как их зовут и что за племенные знаки у них на лицах.

Торак и Ренн переглянулись, но Ренн все же сказала ему все, что он хотел знать.

Инуктилук, похоже, был озадачен, узнав, что Торак из племени Волка, и, качая головой, пробормотал:

— Только этого еще не хватало!

— Что ты хочешь этим сказать? — возмутился Торак.

Инуктилук нахмурился:

— Мы здесь о таких вещах не говорим.

— А по-моему, надо поговорить! — возразил Торак. — Ты спас нам жизнь, и мы очень тебе благодарны, но ты все же скажи, почему ты нас искал, очень тебя прошу.

Инуктилук явно колебался.

— Ну, хорошо, об этом я вам расскажу. Три ночевки назад одна из наших старейшин вошла в транс, чтобы узнать, о чем говорят ночные огни в небесах, и духи мертвых послали ей видение. Она увидела девочку с рыжими волосами, похожими на тонкие ветки ивы, точно у Великого Духа в зимнее время, и мальчика с глазами волка. — Он помолчал. — Она говорила, что этот мальчик собирается совершить великое злодеяние. Вот потому-то я и должен был вас найти и остановить, чтобы вы не смогли принести зло племенам Льдов.

— Но я ничего плохого не сделал и никаких законов не нарушал! — с жаром возразил Торак.

Инуктилук, словно не слыша его, спросил:

— А теперь скажите, кто вы

на самом деле

такие? И что вы делаете здесь, в чужих вам краях?

Он немного подождал, но так и не дождавшись ответа, молча скатал их спальные мешки и направился к выходу, бросив через плечо:

— Получше натрите щеки тюленьим жиром и захватите с собой светильник. Мы уходим.

— Куда? — хором спросили Торак и Ренн.

— На нашу стоянку.

— Но зачем? — спросила Ренн. — Что вы хотите с нами сделать?

Инуктилук обиженно посмотрел на нее:

— Мы вовсе не собираемся вредить вам! Люди Песца — мирные люди. Мы просто хорошенько снарядим вас в путь и отправим домой.

— Вы не можете заставить нас вернуться домой! — сердито заявил Торак.

К его удивлению, Инуктилук разразился громким смехом:

— Еще как можем! Ведь все ваше снаряжение к моим саням привязано!

Разумеется, теперь им ничего не оставалось, как последовать за своим непрошеным провожатым.

А он уже снова закрыл глаза своими костяными щитками, делавшими его похожим на сову, и Тораку с Ренн тоже дал такие щитки. Затем он вытащил гибкий кнут из сыромятной кожи, очень длинный, наверное шагов двадцать в длину, и собаки тут же принялись подвывать и мести хвостами снег Им явно не терпелось поскорее пуститься в обратный путь.

— А почему твои сани стоят носом на запад? — с тревогой спросила Ренн.

— Там находится наше стойбище, — сказал Инуктилук. — На берегу ледяного моря, где водятся тюлени.

— Ваше стойбище на западе? — вскричал Торак. — Но нам-то нужно

на север!

Инуктилук повернулся к нему.

— На север? Двое детей, которые понятия не имеют о жизни во льдах, собрались идти на север? Да вы и до следующей ночевки не доживете! А ну залезайте в сани!

Глава девятая

Северный ветер выл над белыми, заснеженными холмами, трепал согбенные ели на равнинах, свистел в той части Леса, где была стоянка племени Ворона, и словно кнутом сбивал снег с берегов озера Топора. Этот ветер, конечно же, разбудил бы Фин-Кединна, если бы он спал. Однако с тех пор как люди из племени Ивы передали ему послание Торака, спать он почти не мог.

«Кто-то взял в плен Волка. Мы идем, чтобы вернуть его назад».

— Ну как они могли, не подумав, броситься его спасать! — сердито сказал Фин-Кединн и палкой поворошил костер, горевший у входа в его жилище. — Почему Торак не вернулся и не попросил нас о помощи?

— А девочка почему этого не сделала? — прокаркала Саеунн, спокойно встретив гневный взгляд вождя племени. Она была единственной, кто осмеливался спорить с Фин-Кединном, когда тот был не в духе.

Некоторое время они сидели молча, а ветер с силой раскачивал ветви у них над головами и старался, похоже, разбудить весь Лес. Колдунья племени Ворона, заботливо укрыв свои костлявые колени, протянула к огню скрюченные от старости пальцы, очень похожие на вороньи лапки.

Фин-Кединн снова сердито поворошил огонь, и пес, надеявшийся незаметно проскользнуть внутрь жилища, прижал уши и испуганно шарахнулся прочь, решив поискать себе местечко поспокойнее.

— Я никак не думал, что он будет так безрассуден, — сказал Фин-Кединн. — Пойти прямиком на Дальний Север…

— А откуда ты знаешь, что он туда пошел? — спросила Саеунн.

Вождь ответил не сразу.

— Их вроде бы издали видели люди из племени Белой Куропатки. Они мне сегодня утром об этом сказали.

Саеунн задумчиво провела неровным, желтоватым, как рог, ногтем по спирали своего магического амулета и заявила:

— Значит, ты хочешь отправиться их искать. Ты хочешь вернуть назад дочь своего брата.

Фин-Кединн пригладил рукой темно-рыжую бороду.

— Хочу. Но не могу рисковать безопасностью племени, не могу зимой вести людей на Дальний Север.

Саеунн изучала его с ледяным равнодушием человека, который никогда в жизни не знал любви ни к одному живому существу.

— И все-таки ты хочешь пойти.

— Я же сказал, что не могу этого сделать! — раздраженно повторил он и так резко отшвырнул палку, что с трудом подавил стон: из-за проклятого северного ветра у него вновь разболелась старая рана на бедре.

— Тогда нечего об этом и говорить, — заявила Саеунн. — Девочка не раз доказывала, что нрав у нее своевольный и упрямый, даже я ничего не могла с ней поделать. Что же касается мальчика, то он сам позволил…

чувствам,

— она презрительно скривила свой провалившийся от старости рот, — управлять его поступками.

— Ему всего тринадцать лет, — заметил Фин-Кединн.

— И у него своя, сложная судьба, — холодно прибавила колдунья. — Но жизнь его не принадлежит только ему одному! Он не должен был рисковать ею ради какого-то