Слушая эту дивную песнь, он услышал, что к ней – постепенно присоединяются голоса других волков: то вплетаясь в ее мелодию, то умолкая и позволяя Волку петь одному, но ничуть не заглушая этот единственный чистый и такой любимый голос. Волк был там не один, и это радовало Торака, но слезы застилали его глаза. Он все понял. Волк пел прощальную песнь. Он не собирался возвращаться назад.

Вой смолк, и Торак опустил голову.

– Но ведь он жив! – сказал он вслух. – Это самое главное! Он жив!

Ему очень хотелось завыть в ответ, хотелось сказать Волку, что это не навсегда, что однажды он придумает какой-нибудь способ, и они снова встретятся, снова будут вместе. Но он не знал, как сказать все это, потому что в волчьем языке, как известно, нет будущего времени.

И тогда он сказал это на своем языке. Он знал, что Волк не поймет его слов, но знал также и то, что дает сейчас обещание не столько Волку, сколько себе самому.

– Когда-нибудь, – громко крикнул Торак, повернувшись к Священной Горе, и голос его зазвенел в наполненном светом воздухе, – когда-нибудь мы обязательно будем вместе! И непременно будем вместе охотиться в Лесу. Мы будем вместе… – Голос его сорвался. – Я ОБЕЩАЮ ЭТО ТЕБЕ, БРАТ МОЙ, ВОЛК!

Никакого ответа он не дождался. Да он и не ждал его. Он дал клятву и был намерен ее сдержать.

Наклонившись, Торак зачерпнул в горсть снега и немного охладил пылающее лицо. Ему стало легче. И он, набрав в горсть еще снега, тщательно стер со лба метку смерти.

Потом повернулся и пошел назад, к Лесу.

Сердце Волка

Мальчик из племени Волка обладает магической силой, но еще не знает об этом. Первобытный Лес помогает ему выживать без всякого волшебства. Но вот пришел день, когда Торак должен узнать правду, чтобы спасти Лес и его обитателей от смертельной опасности. Вместе с Тораком в путь отправляются его подруга Ренн и Волк, что давно уже ходит за ним по пятам. Неудачи преследуют их, они не раз рискуют жизнью, спасаясь от черных шаманов…

Как поступить, когда благие намерения привели тебя на край пропасти, а спасители яростно размахивают перед твоим носом боевым топором? Как спасти Лес?

Может, это известно верному Волку?

Глава первая

На том берегу ручья совершенно неожиданно появился зубр.

Только что там спокойно шелестела ивовая листва, пронизанная солнечным светом, — и вдруг перед Тораком возникла она. В холке зубриха была выше самого высокого мужчины, а огромными изогнутыми рогами запросто могла завалить медведя.

«Если она вздумает напасть, — думал Торак, — беды не миновать».

К несчастью, ветер дул в ее сторону, и он, затаив дыхание, смотрел, как зубриха ворочает тупой черной мордой, пытаясь по запаху определить, где затаился враг. Грозно всхрапнув, она стала рыть землю мощным передним копытом.

И тут Торак заметил, что из зарослей выглядывает зубренок. Зубры обычно довольно добродушны — но только не тогда, когда у них есть детеныши.

Торак неслышно отступил в тень. Если он ничем не привлечет к себе внимания зубрихи, она, возможно, нападать и не станет.

Но зубриха, явно чуя его присутствие, опять всхрапнула и поддела листья папоротников могучими рогами. Впрочем, вскоре она, видимо, решила, что охотиться на нее никто не собирается, и с явным облегчением плюхнулась в болотце на берегу.

И Торак наконец решился перевести дыхание.

Зубренок, неуверенно ступая, направился к матери, поскользнулся, жалобно замычал и упал. Зубриха подняла голову и, подталкивая детеныша носом, помогла ему встать, а потом снова с наслаждением улеглась в грязь.

Скорчившись за кустом можжевельника, Торак судорожно пытался сообразить, как быть. Фин-Кединн, вождь племени Ворона, велел ему принести охапку ивовой коры, отмокавшей в ручье. Возвращаться на стоянку с пустыми руками Тораку не хотелось. Но еще меньше ему хотелось угодить зубру на рога.

И он решил немного подождать.

День выдался жаркий; уже наступил самый светлый месяц в году, и лес был допьяна напоен солнцем. В ветвях деревьев звучали, отдаваясь звонким эхом, птичьи трели, теплый юго-восточный ветер приносил аромат цветущей липы. Вскоре Торак перестал слышать только стук собственного сердца и увидел, как в кустах орешника в поисках пищи преспокойно шныряет стайка зеленушек. Потом заметил гадюку, мирно гревшуюся на камне, и попытался сосредоточиться на этих привычных вещах, но, как это часто случалось с ним, непослушные мысли тут же переключились на Волка.

Волк теперь, наверное, совсем уже взрослый, а каким смешным детенышем он был, когда они впервые встретились; как он все время спотыкался, припадал на передние лапы, прося поиграть, как выпрашивал чернику…

«Не смей думать о Волке! — рассердился на себя Торак. — Его больше нет. Он никогда не вернется, никогда! Думай об этой вот зубрихе, или о гадюке, или…»

Вот тут-то он и заметил того охотника.

Охотник был на его стороне ручья, шагов на двадцать ниже по течению, но стоял более удачно: ветер в этом месте дул как раз в его сторону от зубрихи. Лица охотника в глубокой тени разглядеть было невозможно, но на нем, как и на Тораке, была легкая куртка из оленьей кожи, штаны до колен и светлые кожаные башмаки. На шее у него Торак заметил кабаний клык и догадался: значит, он из племени Кабана.

В ином случае Торак бы этому даже обрадовался. Люди из племени Кабана вполне дружелюбно относились к представителям племени Ворона, среди которых он провел последние полгода. Но с этим охотником явно было что-то не так. Ноги у него как-то странно заплетались, голова моталась из стороны в сторону, и мало того: он явно выслеживал зубра! На поясе у него висели два охотничьих топора из синеватого сланца, и Торак, не веря собственным глазам, увидел, как он отвязал один топор и готовится метнуть его в зверя.

Он что, с ума сошел? Кто же охотится на зубров в одиночку! Ведь это самый сильный зверь в Лесу. Зачем же этот парень на рожон лезет? Или смерти ищет?

Зубриха, ничего, к счастью, пока не замечавшая, что-то проворчала и еще глубже зарылась в грязь, наслаждаясь каждой минутой избавления от проклятой мошки. В это время детеныш, вырывший из земли целый куст кипрея, вопросительно посмотрел на мать, явно надеясь, что она придет ему на помощь.

Торак не выдержал, привстал и несколько раз предупреждающе махнул незнакомцу рукой, точно отталкивая его ладонью:

Опасно! Уходи!

Но охотник ничего не видел. Согнув в локте смуглую руку, он прицелился и… метнул топор.

Топор просвистел в воздухе и вонзился в землю не более чем в локте от зубренка.

Малыш испуганно отбежал в сторону, а его мамаша с грозным ревом вскочила и бросилась в ту сторону, откуда грозила опасность. Однако запаха охотника она по-прежнему не чуяла.

Невероятно, но охотник явно собирался метнуть и второй топор!

— Нет! — хрипло прошептал Торак. — Ты в лучшем случае только ранишь ее, и тогда она точно убьет нас обоих!

Но охотник уже отвязал топор от пояса и прицеливался.

«Думай, думай! — подгонял себя Торак. — Если этот топор попадет в цель, зубриху ничто не остановит. Но если ее удастся просто удивить или слегка напугать, а не ранить, она, возможно, только притворится, что нападает, а потом уйдет вместе с детенышем. В общем, нужно, чтобы этот тип из племени Кабана ни в коем случае не задел ее своим топором».

Набрав в грудь побольше воздуха, Торак высоко подпрыгнул на месте и, махая руками, закричал:

— Сюда! Сюда!

В какой-то степени это помогло. Зубриха, яростно взревев, бросилась на Торака, и топор мгновение спустя вонзился в землю точно в том месте, где она только что стояла. А пока она шлепала через болотце к Тораку, тот успел спрятаться за ствол огромного дуба.

Залезть на дерево времени у него не хватило — зубриха была уже рядом, он слышал ее сердитое сопение и даже за деревом чувствовал исходивший от нее жар…

И вдруг в самый последний момент она резко свернула в сторону, махнула хвостом и двинулась в чащу, круша густой подлесок. Зубренок бежал следом.